В старом районе Гаваны, где облупившиеся фасады домов прячутся под бугенвиллеей, голландская студентка Лотте ищет архивные записи о кубинском дедушке. Запах жареных бананов и ржавых водопроводных труб преследует её на рынке *Меркадо-де-Сан-Хосе*, где местный механик Карлос чинит советский «Москвич» 1982 года. «*¿Tu abuelo luchó en Angola?*» — спрашивает он, вытирая руки промасленной тряпкой, пока Лотте переводит обрывки писем с нидерландского. Их диалоги обрываются гудками таксистов, а по
Знаешь, есть одна история, от которой мурашки по коже. Представь: 1992 год, Советский Союз развалился, а наш парень Сергей Крикалёв всё ещё болтается на станции «Мир» — десять месяцев, Карл! Земля внизу рушится, границы меняются, а он там, в этой жестяной банке, смотрит на родную планету, которая вдруг перестала быть домом. И ведь никто даже не знал, как его вернуть — топлива нет, денег нет, политики дерутся. А потом — бац! — появляется кубинский радиолюбитель. Обычный чувак с антенной на