Николас, электрик с обгоревшими пальцами от постоянной работы с проводами, находит в гараже окровавленную заколку своей восьмилетней дочери Энни. Его жена Ким лежит в луже крови на кухне их дома в пригороде Нового Орлеана, рядом — разбитая ваза с искусственными ромашками, которые она купила на распродаже. «Они взяли её… С двумя кольцами на костяшках», — хрипит умирающая, пока Николас, прижимая её голову к жилетке с пятном от кофе, не слышит в ответ ничего, кроме гудков на линии 911. В баре
Знаешь, недавно наткнулся на фильм, который будто бы налили в бокал — сначала кажется обычным, а потом разворачивается таким терпким послевкусием, что аж дыхание перехватывает. Там всё про двух людей, которые встретились словно в неправильное время, но слишком поздно это поняли. Никаких розовых соплей и пафосных признаний — только неловкие паузы, смех сквозь слёзы и моменты, когда хочется крикнуть в экран: «Да обнимите же её, дурак!» Честно, я сначала думал: «Ну, опять мелодрама с шаблонным