Лука, 17 лет, таскает коробки с лимонами на рынке в Неаполе, пока его сестра София торгует вялеными томатами. Отец, Джузеппе, хрипит за сигаретой: *«Деньги в море не валяются — если не продашь ящик к полудню, ужинать будешь с голубями»*. Лука сбегает к порту, где старый рыбак Энцо чинит сети и ворчит про шторм. В кармане у парня — потрепанный билет на сеанс в заброшенном кинотеатре «Стелла», который он нашел в маминой шкатулке. София находит Луку за рисованием афиш на обрывках газет. *«Мама бы
Марко, 27 лет, таскает коробки с кальмарами на рыбном рынке Риальто в Венеции. Его сестра София, худышка в заляпанном краской фартуке, рисует акварелью мост Риальто, пока туристы тыкают пальцами в ее мольберт. «Почему бы тебе не изобразить что-то пооригинальнее?» — бросает американец в гавайских шортах. София молча смачивает кисть в воде из пластикового стаканчика. Вечером они едят пасту с дешевыми мидиями у плиты в съемной квартире с отслаивающимися обоями. Марко достает конверт с билетами в
Анна Фольяни, тридцатилетняя врач скорой, врывается в отделение Сан-Джакомо с пятном от эспрессо на белом халате. Её сталкивает с Фаусто Марини, семидесятилетним кардиологом, который разбирает в приёмной бумаги из потрёпанного портфеля. «Вы загораживаете проход, профессор!» — бросает она, пытаясь пролезть мимо тележки с дефибриллятором. Он отвечает, не поднимая глаз: «Молодые всегда торопятся ошибиться». Их первый совместный вызов — инфаркт у продавца в лавке антиквариата на Пьяцца Навона. Анна
Представьте себе душные улочки Палермо, где даже воздух пропитан оливковым маслом и тревогой. Мы следим за жизнью обычной итальянской семейки — ну, как обычной, если лето 1970-х пахнет тут не только цитрусами, но и порохом. Всё через глаза десятилетнего Сальвы, который ещё верит, что папа работает «менеджером», а странные визиты дядь в костюмах — просто семейные посиделки. А потом бац — вплетаются реальные сводки о расстрелах и поджогах. Ты ловишь себя на том, что ёжишься, когда мальчишка