Линь Сяо, глухая девушка в очках с толстой оправой, рисует эскизы платьев в кафе на углу улицы Чаншу. Её блокнот заляпан кофе, а на последней странице — список продуктов: молоко, яйца, туалетная бумага. Цзян Чэнь, архитектор с родинкой над губой, случайно садится за её столик, приняв его за свободный. «Можно?» — кричит он, забыв, куда смотрит. Линь тычет пальцем в слуховой аппарат, потом протягивает телефон: на экране приложение-синтезатор голоса — «Здесь занято». Он замечает её эскиз здания
Чжоу Сяочао, 28 лет, переехала в Шэньчжэнь после разрыва с парнем. Работает в крошечной кофейне возле метро «Лаоцзе» — каждый день в 6 утра мелет зерна, пока не закипит вода в старой кофемашине. В четверг, когда лил дождь, к ней подошел Линь Чжэнь, заказчик из соседнего IT-офиса: «Можно двойной эспрессо? А то вчера с проектом засиделись…» Его рукав был закатан, на запястье — царапина от велосипедной цепи. Сяочао молча протянула салфетку, но он уже ушел, забыв зонт с дыркой на ручке. На
Лили и Мэй живут в приморской деревне Циньвань, где каждое утро начинается с запаха соленого ветра и криков чаек. Старшая, Лили, работает в местной аптеке, раскладывая сушеные травы по холщовым мешочкам: *«Опять женьшень перепутала с лопухом?»* — ворчит на младшую хозяйка лавки, пока Мэй, в потрепанных кроссовках, развозит на ржавом велосипеде заказы пенсионерам. По вечерам сестры чинят сеть для отца-рыбака, споря о том, стоит ли Мэй бросать школу ради работы в порту — *«Ты же даже узлы
В степи у реки Онон девятилетний Тэмуджин точит деревянный нож, наблюдая, как мать Оэлун разделывает тушу барана. "Кости отдай собакам, мясо вари до темноты", — бросает она, вытирая окровавленные руки о войлок. После гибели отца Есугея от рук татар семью выгоняют из рода Борджигинов — младший брат Хасар крадет кусок сыра у воина из племени тайчиутов, и те, найдя в юрте лишь сушеный айраг да старые стрелы, уводят весь скот. Тэмуджин с братьями неделями ловит рыбу в ледяной воде, пока