Ян Жун

Линь, двенадцатилетний мальчишка с обветренными щеками, каждое утро таскал воду из колодца на краю деревни Цинша. Вода уже пахла илом, а дно колодца всё чаще скрывало треснувший кувшин его покойного отца. «Снова песок в кружке, — ворчала бабушка, вытирая стол грубой тканью. — Если ветер с востока подует, к полудню и эту лужу высосет». Линь прятал под кроватью деревянную фигурку верблюда — последний подарок отца перед тем, как тот ушёл в пустыню и не вернулся. По ночам мальчик прислушивался к
Знаешь, иногда натыкаешься на такие фильмы, после которых долго сидишь в тишине, перебирая в голове все эти повороты сюжета. Вот эта история… вау, она как будто берёт тебя за руку и ведёт сквозь эпохи — то в пышные дворцы с шёпотом заговорщиков за тяжелыми шторами, то в современный мегаполис, где любовь прячется в толпе между вспышками неоновых вывесок. И ведь самое безумие: герои будто связаны какой-то невидимой нитью, которая рвётся, запутывается, но всё равно тянет их друг к другу. Честно,