Лида в застиранном халате с карманами, полными бинтов, каждый день обходит бараки на окраине Уральска. Николай, её муж, после госпиталя ходит на костылях, разливает самодельный самогон в жестяную кружку. «Опять на рыбу? — бросает Лида, замечая пустую сетку у двери. — У Семёныча вчера трое родилось, дал банку тушёнки. Возьми, пока не проспишь». Она поправляет на столе фотографию сына, погибшего под Берлином, — рамку Николай выстрогал до призыва. Марфа, соседка-фельдшер, тащит Лиду на вызов к
В провинциальном городе под Саратовом учительница литературы Надежда Соколова, живущая в пятиэтажке с треснувшими подоконниками, теряет связь с дочерью Катей. В её квартире, где обои желтеют от сырости, остаются недопитый чай в гранёном стакане и раскрытый дневник с записью: *«Мама, я не могу молчать…»*. Соседка Марфа Ивановна, перебирая пуговицы в жестяной коробке, вспоминает: «Катюха вчера с парнишкой у подъезда стояла — в коже, волосы как смоль». Надежда обходит заброшенные стройки, где