Лив, 23 года, переезжает из Осло в домик на шведском архипелаге после смерти отца-рыбака. В старом сундуке на чердаке находит пачку писем на немецком с печатью «Берлин, 1989». Эйнар, сосед-судоремонтник, замечает, как она перечитывает их у причала, пока чистит сетки. «Опять копаешься в чужом прошлом?» — бросает он, вытряхивая окурок из кармана кожанки. Лив прячет конверты под свитер, делает вид, что собирает водоросли для салата. В Стокгольме ее младший брат Карл, студент-биолог, спорит с
Представь: пацаненок лет десяти, такой шустрый и смышлёный, только ввалился в деревню из города. Ни друзей, ни привычных дворов — тишина, куры да бесконечные поля. Скучища! Вот он и ковыряется в поленнице, ищет, чем бы время убить, а тут — опа! — среди обычных коряг выискивает ту самую. Ну знаешь, такую, с сучками-ручками, будто человечек из сказки. И всё — приехали. Теперь эта коряжка у него и собеседник, и партизан в играх, и чуть ли не советчик по всем делам. А родители-то вечно заняты: мать
Ох, этот фильм! Помните те моменты, когда сюжет зацепляет так, что оторваться невозможно? Вот тут — именно так. Сначала думала: ну, опять история про свадьбы да конфеты... Ан нет! Всё оказалось куда глубже. Главный герой — такой, знаешь, вечный сомневающийся, который и сам не понимает, зачем ввязался в эту карусель. То ли общество давит, то ли внутренние страхи грызут... А эти диалоги! Честно, иногда хотелось вскрикнуть: «Да одумайся ты, чувак!» — но потом ловила себя на мысли, что сама бы,