Ван Юйвэнь

Ли Вэй, сын разорившегося торговца шелком, каждое утро пробирался через шумный рынок у Западных ворот, чтобы успеть в Императорскую академию. Его соседка Сяо Лань, дочь каллиграфа, задерживала его у лотка с горячими лепешками: «Опоздаешь — старый Чжоу снова заставит переписывать свитки». В мастерской ее отца пахло тушью и лаковым деревом; там Ли Вэй тайно подрабатывал, растирая минералы для красок, пока Сяо Лань спорила с отцом о новых стилях иероглифов. Чжэн Мин, сын чиновника из налогового
Ли Мэй копошилась в мастерской, чиня старый компас с треснувшей шестерёнкой, когда Вэй ввалился с улицы, держа обгоревший свиток. "Опять взрывал печь в подвале?" — буркнула она, вытирая руки о засаленный фартук. Вэй, не отвлекаясь от расшифровки символов, тыкнул пальцем в карту Города Туманов: "Здесь отметка — механизм времени. Чжан Лонг из корпорации «Когти Ящера» уже выследил наши координаты". На полу валялись обрывки чертежей дирижабля, пахло жасминовым чаем из забытого
Ма Хуа приезжает в родной городок на юге провинции Юньнань после десяти лет отсутствия. В старом доме с треснувшими зелёными ставнями он находит коробку отца: внутри фотографии 90-х, потёртый компас, письмо с недописанным предложением. «Ты всё ещё клеишь модели?» — Сяо Юй, его школьная подруга, тычет пальцем в пыльный пластиковый истребитель на полке. Она теперь работает в аптеке, пахнет травами и камфарой. Вечерами они пьют пуэр на крыльце, а Ма Хуа чинит сломанный велосипед матери, слушая,