Кейта, гитарист с облупившимся черным лаком на ногтях, тащил усилитель через снежную кашу возле заброшенного автоцеха в Детройте. Хироши, его барабанщик, чинил педаль бочки отверткой с обмотанной изолентой ручкой: «Опять клинит, как в Осаке зимой». В углу репетиционки — ржавый обогреватель, на полу — пустые банки Sapporo и гитарные струны в лужах талого снега. Макото, вокалистка, разогревала голос сигаретным дымом: «Третий день на рисе с тунцом — к вечеру грохот в желудке громче ударных». После
Гинко, в потертом халате и с трубкой в зубах, приходит в деревню у подножия вулкана. Местный фермер Кайто, с мозолистыми руками, показывает ему поле с почерневшими ростками риса. «Они шепчутся по ночам, как сухие листья», — жалуется мужчина, разминая шапку. Гинко прикладывает ладонь к земле, чувствует вибрацию: муси пожирают звуки птиц и ветра. Он достает бамбуковую флейту из рюкзака: «Играй мелодию дождя перед рассветом. Они отравятся твоей тоской». На следующий день Кайто, сбиваясь на старых
О, этот фильм! Слушай, я до сих пор под впечатлением, будто меня молнией ударило в самое нутро. Помнишь, как там свет постепенно гаснет, будто само небо затягивает чёрная вуаль? У меня аж мурашки по спине побежали, когда главный герой впервые столкнулся с... этой *штукой*. Даже не знаю, как описать — не монстр, не призрак, а что-то древнее, холодное, как космос. Чувак, а эти сцены с тенями! Они же двигались так, будто живые чернила растекаются по экрану. Я сидел, вцепившись в подушку, и думал:
Знаешь, иногда кажется, будто мир куда страннее, чем мы думаем. Говорят, где-то там, за гранью нашего понимания, прячутся существа — ну совсем не те, что в учебниках биологии. Не растения, не животные, а что-то… другое. Муси зовут. Люди с древности их боялись — представляешь? Шорох в темноте, тень за окном — а вдруг это они? Страшно, но чертовски интересно! А еще есть чудаки, которые вместо того чтобы бежать, лезут изучать эту невидимую миру живность. Вот, например, Гинко — парень, который