Линь Сяо нашла Цзян Чэня возле заброшенного кинотеатра «Золотой дракон», где они в детстве воровали билеты на утренние сеансы. Он стоял, засунув руки в карманы потрёпанной кожаной куртки, и разглядывал афишу с отслоившейся краской. «Думал, в Шанхае сгинул», — бросила она, поправляя сумку с аптечными пузырьками (работала в аптеке на улице Цинхуа). Он повернулся, улыбнулся криво: «А ты всё ещё ненавидишь имбирь в супе?» В её комнате, заваленной медицинскими учебниками, он нашел старую тетрадь с
Ли Сяо, 24 года, каждое утро пробивала табель на текстильной фабрике в Чунцине. Ее комната в общежитии — три койки, треснутое зеркало над раковиной, на столе засохшие капли соевого соуса. Подруга А-Линь, с которой делили ночные смены, спорила с ней о зарплате: «Ты опять заступила за Лю, а она тебе даже пельменей не принесла». После смены Ли шла в придорожную забегаловку, заказывала лапшу с перцем, слушая, как водители грузовиков ругаются из-за парковки. Однажды в раздевалке нашла записку в
Представь себе Цай Хуан Чжэнь — девушку, которая рулит отделом продаж в турфирме так, будто это её личное поле боя. Жёсткая? Ещё как! Говорят, ради цели она пройдёт и по головам, потому за глаза зовут стервой. Но знаете, что интересно? Где-то внутри она всё ещё та самая девочка, которая верит в романтику и «долго и счастливо». Хотя давно усвоила: своё счастье не упадёт с неба — его надо вырвать зубами. А ещё… женская дружба? Ха! Десять лет назад её лучшая подруга Хао Шэн Нань стала заклятым