Камила чистила мачете о потрескавшийся камень возле хижины, пока Рафаэль, ее брат, разгружал мешки с зеленоватыми зернами кофе. «Сантьяго опять повысил квоты, — бросил он, вытирая пот с шеи, — говорил, дожди смыли урожай на севере». В воздухе висел запах перезрелой гуавы и дизеля от старого трактора. Вечером, найдя в его рюкзаке пачку денег с липкой лентой «Лас-Агуilas», она вцепилась ему в рукав: «Ты везешь это в порт?» Он вырвался, не глядя: «Лучше спроси, почему мама до сихром пьет тухлую
Представляешь, эти двое — Джон и Кольт — будто с другой планеты! Ну серьёзно, они как магнит для неприятностей: то в перестрелках крутятся, то из горящих машин выпрыгивают. А между делом — ой, простите — успевают страстью дышать, будто вокруг них не адский ад, а курорт какой-то. Как они умудряются целоваться под свист пуль? Не знаю. Может, у них адреналин вместо крови… Они ж и партнёры, и влюблённые — смесь гремучая, как динамит в микроволновке. Но чувствую, долго так не протянут. То ли сердце