Татьяна Севрюкова

Настя, в ситцевом платье с выцветшими розами, перетирала картошку в жестяном тазу, когда отец, Петр Иванович, заявил: «Степан завтра придет. Смотри не опозорься». За окном маячил покосившийся забор, который он три дня чинил, ворча про «городских хлюпиков». Вечером у реки, полоща холсты, девка услышала свист за ракитами — Андрей, в кожаной куртке с запахом бензина, сунул ей фантик от «Вдохновения»: «Билет на поезд — до пятницы. Решай». Его пальцы дрожали, как осиновые листы в октябре. Через два