Джейн Морган, 42 года, ведет прием в кабинете на втором этаже кирпичного здания в районе Сильвер-Лейк. На столе — чашка кофе с облупившейся надписью «Лучшая мама», подарок дочери-подростка Софи, которую она воспитывает одна. Клиенты приходят с разным: водитель такси Алекс, который после ДТП не может сжать руль без дрожи, каждую сессию мнет в руках бумажную салфетку. «Когда тормознул, стекло посыпалось, как конфетти, — говорит он, — только кровь вместо блесток». Джейн записывает: «ассоциации —
Лиза, 28 лет, работает в захудалом кафе «Maple Brew» в провинциальном городке Шелберн. Каждое утро она протирает стойку с царапиной от ножа клиента, который когда-то бросил в бармена стакан. Её смены разбавляет Джейкоб, 32 года, учитель местной школы, заказывающий латте с двойной пенкой и цитирующий Брэдбери между глотками. «Ты когда-нибудь задумывалась, что мы все как те осенние листья?» — спрашивает он, разглядывая её потёртый блокнот с рецептами. Лиза в ответ переключает радио с джаза на
Лиза Реннер, медсестра из пригорода Ванкувера, обнаружила пустую кровать дочери Эмили утром 12 октября. В комнате валялся рюкзак с недоеденным бутербродом с арахисовым маслом, а на полу — порванный плакат инди-группы *The Rural Alberta Advantage*. Она позвонила подруге Саре, которая работала в местном супермаркете: «Ты видела ее после школы? Она забыла ингалятор». Полицейский Марк Доусон, в прошлом одноклассник Лизы, записал заявление, постукивая ручкой по блокноту: «Подростки часто сбегают.