Элли Дэшвуд, рыжая стриптизерша в бархатном корсете, каждую ночь крутилась на шесте в дымном клубе «Красный фонарь». Её отец, детектив Джерри с вечной сигарой за ухом, ворчал: «Твои клиенты — полгорода. Кто-то из них сливает инфу бандам». Элли, крася ресницы перед треснувшим зеркалом в гримерке, бросала: «Если бы ты платил за аренду, я бы не торчала тут до пяти утра». Она замечала детали: у русского байкера Бориса на груди новый тату-кулон — точь-в-точь как символ из дела о краже бриллиантов.
Знаешь, иногда кажется, что мир может рухнуть за один день — и вот он, бац, рассыпался. Выжили единицы, и мы теперь как те зомби с утра после вечеринки: шатаемся, путаем имена и места. То ли вчера было, то ли десять лет назад. Вспомнить, как выглядит твоя собственная мама? Легко! Если только не пытаешься. В голове — будто кто-то взял пазл, выкинул половину деталей, а остальные склеил как попало. Ты просыпаешься и десять минут щупаешь стену, пытаясь понять: это твоя квартира или бункер? А эти