Карла, 22 года, чинит мотоциклы в гараже отца на окраине Манилы. Утром 15 октября она нашла под сиденьем старого Honda Wave завёрнутый в промасленную тряпку пистолет *Colt M1911*. «Пап, это чьё?» — спросила она, вытирая руки об потертые джинсы. Отец, Эдуардо, бросил взгляд на оружие, смял сигарету о бетонный пол: «Выбрось. Или отнеси в участок. Там крови больше, чем в свинье на фиесте». Но Карла спрятала Colt в ящик с инструментами — под разболтанными гаечными ключами и фотографией матери,
**Первый абзац:** Карлос, 28 лет, работает младшим архитектором в Маниле, каждое утро проезжает через пробки на EDSA, слушая подкасты о дизайне. Его соседка Майя, 25 лет, продает handmade украшения на онлайн-платформе, ночами клеит бусины под светом настольной лампы. Они делят квартиру в старом доме в Малабоне: треснувшие плитки в ванной, запах адобо из соседской кухни. «Ты опять не вынес мусор», — бросает Майя, протискиваясь мимо него с коробкой посылок. Карлос в ответ молча поправляет очки,
Карлос Мендоса, 28 лет, водитель джипни, каждое утро объезжал переулки Пасига, подбирая офисных работников. Лия Сантос, его соседка по общежитию, торопилась на смену в колл-центр на Ортигас-авеню, где целыми днями обрабатывала жалобы американцев на сломанные стиралки. «Опять мистер Джонсон кричал про гарантию?» — смеялся Карлос, когда они пересекались у автомата с кофе. В четверг вечером, пока Лия переводила деньги матери в провинцию Илокос, Карлос чинил старый радиоприемник, ловя помехи от
Представьте старинный мотель, затерянный где-то меж душными тропиками и холодным морем. Стены тут пропитаны историями: то ли от пота беглецов, то ли от слёз тех, кто искал правду. Сюда съезжаются все, кому некуда больше деться — филиппинская певица, прячущаяся от прошлого, малайзийский бизнесмен с грязными деньгами, сингапурская студентка, которая верит, что тут погибла её сестра. А ещё этот хорватский садовник… Человек-загадка, будто выросший из корней старой акации у входа. Кажется, сам
Четыре года в колледже — и всё это время Фидель, парень, чьи слова вечно спотыкались на полуслове, вымучивал из себя стихи. Сотню стихов. Для Стеллы. Той самой, что рвала местные клубы в косухах и с расстроенной гитарой, от которой у первокурсниц мурашки по спине бегали. А он сидел в общаге, грызя карандаш, и думал: может, хоть строчка прорвётся сквозь его «э-э-э» и «м-м-м», доберётся до её вечно занятого сердца? Ты же понимаешь, как это бывает: в голове — эпические оды, а на бумаге — корявые
**Первый абзац:** Лизо Сантабаньес, уборщица в больнице Санто-Нино, каждый день протирает полы и ухаживает за дочкой Карлой, которая в коме. Однажды вечером, моя полы в пустом коридоре возле кабинета директора, она подслушивает разговор доктора Матео и сенатора Харвина. Речь про какие-то поставки лекарств и откаты. "Документы должны исчезнуть, Харвин", – слышит она шепот Матео. Лизо роняет ведро, её замечают. Быстро, пока она не успела даже сбежать, в её сумку с тряпками подбрасывают