Раджеш, 24 года, в рваной рубашке и с потёртым блокнотом, пробирается через гудящий рынок Мачерлы. В кармане — список жителей, чьи колодцы высохли после начала стройки химического завода. «Ты опоздал на час, — бросает Амита, поправляя очки, пока они сидят в чайной с треснувшим вентилятором. — Сингх уже переманил старосту: обещал школу, которой не будет». Раджеш хмуро разминает ладонь со шрамом от прошлой стычки с полицией: «Школа? Дети здесь до десяти лет не доживут, если завод запустят». Амита
Рам Нираджан, инспектор из Варанаси, каждое утро начинал с обхода гат — каменных ступеней у Ганга. В переулке за рынком Дурга Кунд он задержал курьера с пакетом героина, завернутым в газету *Aj*. «*Kaun bhejta hai ye?*» — прижал парня к стене, пахнущей мочой и благовониями. Тот выдохнул: «*Bhaiyya, main toh bas paise kamata hoon…*» В участке на столе Рама валялись отчеты о передозировках в трущобах Най-басти и фото трупа подростка с синими губами. Начальник Шукла, жуя бетель, хрипел: «*Yeh case
В Мумбаи Амар, коп в потёртой форме, патрулирует переулки возле мечети. Однажды он задерживает парня в кожаной куртке — Энтони, который устроил потасовку из-за долга за гитару. «Ты хоть представляешь, что такое честный труд?» — хрипит Амар, заламывая ему руку. Энтони, вытирая кровь с губ, бросает: «Ты бы попробовал сыграть три сетА без перерыва за чашку риса». Тем временем Акбар, торгуя шёлком на рынке Дадара, спорит с клиенткой о цене. «Последняя предложу — 200 рупий, больше ни пайсы!» —