Кэндас Черчилль

Лора, 27 лет, втирает запотевшее стекло в закусочной «Сосновый угол» — видит, как её брат Джейк грузит ящики в старый Ford у лесопилки. Он носит красную шапку с оторванным помпоном, ту же, что их отец оставил в гараже перед исчезновением. "Ты опять везешь эти коробки к Риккетсу?" — Лора перебивает тишину кухни, вытирая руки о фартук с пятнами кофе. Джейк не отвечает, только хлопает дверцей грузовика. Позже, под сиденьем, она находит полуавтомат, завернутый в промасленную тряпку —
Элизабет, с распущенными рыжими волосами и потёртым блокнотом в руках, приземляется в Римеди после развода. Запах чеснока и базилика въедается в кожу — она снимает комнату над сырной лавкой, где хозяйка Софи учит её варить рагу из кролика. «Ты ешь как птица, — хрипит Софи, тыкая вилкой в тарелку, — здесь еда — это молитва». По утрам Элизабет покупает груши на рынке Пьяцца-деи-Синьори, а вечера тратит на звонки бывшему мужу: «Нет, я не вернусь. Да, даже ради маминых рождественских пирогов». В
Лиза Морган, медсестра из пригорода Ванкувера, обнаруживает, что её 14-летняя дочь Эмили не вернулась из школы. В рюкзаке девочки, брошенном у скамейки в парке Риверсайд, она находит дневник с обрывками фраз: *«Мама не поймёт… Они в курсе про папу»*, *«Если что-то случится — ищи синие конверты»*. На кухне, где до сих пор стоят недоеденные вафли с кленовым сиропом — завтрак Эмили, — Лиза звонит мужу-дальнобойщику Майку. Тот хрипит в трубку: *«Чёрт, я под Сурреем, через три часа буду»*, а на
Эмили Картер приезжает в Седжвик, провинциальный городок на севере Онтарио, после звонка из больницы: отец, Джонатан, умер от инсульта. В его мастерской, пахнущей лаком и старыми газетами, она находит под половицей потрёпанный блокнот с координатами — 48°34’N, 83°48’W. «Зачем ему метки посреди тайги?» — вслух спрашивает она, проводя пальцем по карте. Местный бармен, Лукас, замечает блокнот за стойкой, пока Эмили пьёт кофе с корицей: «Твой батя последние месяцы пропадал у Чёртовой сосны.
Камайя Мобли, 14 лет, копается в подвале своего дома в пригороде Чикаго, раздвигая коробки с потрёпанными учебниками и рождественскими гирляндами. Под слоем пыльных покрывал она находит старый кнопочный телефон — на экране мигает «3 новых сообщения». Голос в записи шепчет: *«Линетт, они следят за мной. Если что-то случится, ищи Серафину…»* — это её мать, исчезнувшая два года назад. Брат Джейден, заставший её за прослушиванием, тычет в экран грязным пальцем: *«Пап вчера опять звонил кому-то из
Представь, как в самый канун Рождества обычная девчонка из захолустного городка натыкается на пыльный фонарь в бабушкином чердаке. Включила его — и бац! — очутилась в 1950-х, где всё: от ярких неоновых вывесок до запаха жареных каштанов, будто сошло с открытки. Тут тебе и загадочный паренёк-антиквар, который водит её по закоулкам времени, словно знает каждый секрет этого места. Атмосфера такая, что мурашки по коже: гирлянды мигают, старые пластинки скрипят, и кажется, будто само время