Бенетт Вилмани

Ласло, пятнадцатилетний ученик гимназии имени Петёфи, нашел в старом чемодане деда потрепанный дневник с пометкой *«Будайская крепость, 1956»*. Записи прерывались на полуфразе о *«тенях в метро Деák Ferenc tér»*. В тот же вечер он позвал Эржебет, соседку с третьего этажа, чья мать работала в архиве: *«Смотри, тут дед писал, что они рыли тоннель под Дунаем, но что-то пошло не так…»*. Эржебет, разбирая желтые фотографии, заметила на снимке группу рабочих в противогазах — один из них держал в
Ласло, 17 лет, каждое утро протирает стойку в кафе «Золотой олень» на улице Ваци. Трещина на плитке под третьим столиком, запах пережаренных зерен, гул трамвая за окном — всё это он ненавидит. Его друг Мартон, в черной куртке с выцветшим принтом Ramones, рисует граффити на задней стене здания. «Слушай, если не свалим в Берлин до лета, я сдохну тут», — бросает Мартон, разбрызгивая баллончик. Ласло молчит, перебирая мелочь из чаевых. Вечером, разбирая хлам на чердаке старой квартиры, он находит
Мира, 23 года, каждое утро едет на трамвае №4 до университета имени Лоранда Этвеша, зажав в руке потрёпанный блокнот с расписанием лекций по квантовой физике. В обеденный перерыв она подрабатывает в кафе «Зёльд» на площади Ференца Деака, разливает гуляш в керамические миски и поправляет платок с вышитыми маками — подарок бабушки из Дебрецена. Ласло, 25 лет, мойщик окон в бизнес-центре на проспекте Андраши, замечает её в пятницу, когда заказывает двойной эспрессо. «Сахар остался на дне», —
Представь: промозглый будапештский вечер 1944-го, где каждый третий — либо предатель, либо жертва. Компания из шестерых таких же сорванцов, как мы с тобой, ютится в подвале бывшей пекарни. Эржебет, бывшая студентка-медичка, теперь рвет грязными руками бинты для раненых, а Ласло, паренек с вечно перекошенным лицом, доказывает всем, что его самодельная взрывчатка «накроет половину гарнизона». Они даже не герои — просто те, кому некуда отступать. Между облавами и перестрелками успевают спорить о