Norbert Ortner

Соня, 27 лет, в фартуке с пятнами от эспрессо, протирает стойку в кафе на углу Шёнхаузер-Аллее. Владелица Марта Хофман, 58, с пачкой счетов в дрожащих руках: «Через месяц банк заберет помещение. Даже шторы в залог». Из кухни доносится запах горелого миндаля — пекарь Лена забыла про кексы. Соня, не отрываясь от полировки бокала: «Дайте мне неделю. Устроим «ночь старых пластинок», Рави достанет винил из подвала». Марта хрипло смеется: «Ты думаешь, хипстеры спасют нас вместо кофе по 1,20?» Через
Ясмин подметала пол в кафе на углу Лихтенбергштрассе, когда в дверь ворвалась Джина с царапиной на щеке. «Спрячь меня, сейчас», — выдохнула она, сунув под прилавок потрёпанный блокнот с водяными пятнами. Через час, разбирая посуду, Ясмин нашла в блокноте адрес: *Kastanienallee, 17, 3 этаж*. Там жила Анна — студентка-химик, которая неделю не появлялась на лекциях. В её квартире пахло ацетоном и горелой проводкой, а на столе валялись чертежи странного устройства с пометкой *«температура плавления