Падмини, в потёртом сари цвета куркумы, каждый день пробиралась через шумный рынок Чандни-Чоук, чтобы успеть на утреннюю смену в ткацкой мастерской. Её младший брат, Раджеш, торговал чаем из жестяного киоска у станции метро «Майсур-роуд», ворча на клиентов: «Пять рупий за масалу, не нравится — идите к дяде Амиту!» В кармане у Падмини лежало письмо от тёти из деревни под Джайпуром — та настаивала, чтобы девушка вернулась и вышла замуж за вдовца-ростовщика. «Я не стану второй Шанти-бай», —
Авика, 23 года, работает в аптеке на окраине Мумбаи, каждый вечер разбирает коробки с лекарствами, пахнущими пылью и химией. В пятницу, за полчаса до закрытия, она обнаруживает в ящике с обезболивающими три пузырька с розовой жидкостью без этикеток. «Эй, Джавед, это новые поставки?» — кричит она грузчику, но тот только пожимает плечами, продолжая грузить коробки в разбитый авторикшу. На следующий день у её соседки Сони, которая тайно торгует чаем из окна общежития, начинаются судороги после
Шьям копался в коробках на чердаке старого дома в районе Барабазар, когда наткнулся на потёртый конверт с письмом на бенгали. «*Ты должен найти чайный магазин Гхошов возле реки Хугли,* — прочитал он дрожащим почерком. — *Там спрятаны документы, которые объяснят, почему умер твой дед.*» По дороге в портовый квартал он столкнулся с Мирой, соседкой-студенткой, которая торопилась на лекцию в Presidency University. «Опять лезешь куда не надо?» — усмехнулась она, поправляя очки. Шьям, не отвлекаясь
Аравинд, 19 лет, торопливо протирает столики в забегаловке «Масала-уголок» на окраине Ченнаи. На улице висят серые тучи, но дождя всё нет — только духота и потные спины прохожих. «Эй, мечтатель! — кричит хозяин, шлёпая полотенцем по прилавку. — Клиенты ждут, а ты в окно пялишься!» В соседней лавке Риту, 17, раскладывает дешёвые зонты, которые её отец сбывает перед сезоном муссонов. «Скоро всё сгниёт, если не продадим», — бормочет она, вытирая пыль с ярко-розового тента. Аравинд, проходя мимо,
Где-то среди шума мегаполиса и вечного хаоса индийских улиц началось что-то… странное. Сначала парочка случаев — люди теряли сознание, а просыпались с дикими способностями. Одни начали читать мысли, другие — исчезать в воздухе, будто их и не было. Все думали: «Ну, круто же!» — пока не появились те, у кого способности стали вроде проклятия. Кожа, трескающаяся как высохшая земля, или голоса в голове, сводящие с ума. Власти, конечно, засуетились: карантины, военные на улицах, но вирус уже
Аджай чинит старую «Амбассадор» в гараже на окраине Мумбаи, когда к нему подходит Рита в платье с вышитыми жасминами. Её отец, Раджеш Мальхотра, владелец текстильной фабрики, запрещает ей «болтаться с мазутными руками», но она прячет в сумочке билеты на ночной сеанс в кинотеатре Regal. «Твой папаша опять пришлёт своих качхах в белых рубашках?» — усмехается Аджай, вытирая ладонь о рваные джинсы. Рита молча поправляет ему воротник, оставляя след пудры на загорелой шее. Через три недели Шекхар,