В детективном отделе Чикаго Марк Райли, копаясь в архиве заваренного кофе и пыльных папок, натыкается на дело 1998 года — исчезновение подростка из района Бриджпорт. На обороте фото с футбольного матча он замечает едва различимые цифры: *"17-34-09"*, выцарапанные на трибуне. Его напарница, Лена Торрес, бывшая хакерша с татуировкой совы на запястье, расшифровывает координаты: заброшенный склад у реки Чикаго. «Там даже крысы дохнут от скуки», — бросает она, закусывая краешек пончика с
Джейкоб Морган, пастор из захолустного городка Блэк-Спрингс, находит в подвале церкви потрёпанный дневник Эмили Прайс — женщины, умершей при загадочных обстоятельствах в 1981 году. На страницах, испещрённых дрожащим почерком, упоминаются «голоса из колодца» и ритуалы с перевёрнутыми крестами. За чашкой чёрного кофе в закусочной «Мэйблс» Джейкоб показывает записи Элизе Картер, учительнице истории: «Твоя бабушка исчезла в тот же год. Это не совпадение». Они находят в церковных метриках три
Лина Рамзи, 32 года, каждое утро заваривает кофе в крохотной квартире над библиотекой Брекенриджа. На столе — распечатанные страницы из сборника викторианских стихов с пометками красным маркером: «Повторяющиеся триграммы в строфе 4». В ящике стола — письма от брата Итана, который после двух лет в Афганистане молчит три месяца. Он появляется в пятницу вечером с рюкзаком, пахнущим дизелем, и спрашивает: «Ты всё ещё копаешься в этих ребусах вместо того, чтобы жить?» Она бросает в него смятым чеком
Лиам, 28-летний хирург с привычкой жевать мятные леденцы во время дежурств, сталкивается с Эмили — медсестрой, которая тайно подменяет обезболивающие плацебо для пациентов-ипохондриков. Их диалоги в тесной больничной курилке наполнены напряжением: *«Ты думаешь, это этично — играть в Бога с таблетками?»* — спрашивает он, разминая затекшую шею. *«А ты уверен, что твои скальпели лечат лучше?»* — парирует она, пряча пачку сигарет в карман халата. Действие происходит в Чикаго, где осенние дожди
Главный герой — тот самый тип, который вроде бы святоша, но с грязными мыслями и привычками, от которых даже бармен в местной забегаловке краснеет. Представь: он читает проповеди днём, а ночью влипает в драки в подворотнях или флиртует с кем-то, от кого потом приходится смывать грехи святой водой. Город вокруг него — гремучая смесь неоновых вывесок, церковных шпилей и подпольных клубов, где всё решают деньги или кулаки. Иногда кажется, что он сам не понимает, зачем балансирует между спасением
Представь: ветеран, жизнь которого и так непроста, вдруг натыкается во дворе на тело певицы — красивой, знаменитой, а теперь холодной и бездыханной. Жуть, да? Сначала он просто снимает всё вокруг на старую камеру — от скуки, от тоски. Но потом... Снимки мертвой девушки начинают преследовать его. Кадр за кадром, как наркотик. То ли винит себя, что не спас, то ли влюбился в призрак? Сам уже не понимает, где реальность, а где плёнка. А ты сидишь и думаешь: "Чувак, остановись!" Но он не