В деревне Санта-Клара, затерянной среди кактусов и красной земли, Лукас, 17 лет, копался в ржавом грузовике, пока его сестра Изабела развешивала на веревках вяленое мясо. «Ты снова забыл починить насос, — бросила она, вытирая пот с виска. — Папа говорил, если колодец высохнет, нам конец». На следующий день они нашли треснувшую бетонную плиту за заброшенной часовней. Под ней — старый колодец с водой, пахнущей серой, и стены, испещренные символами вроде тех, что рисуют на рыночных амулетах. Лукас
Луана, 27 лет, работает медсестрой в клинике Сан-Паулу. Ее младший брат Карлуш пропадает после ночной смены в мясной лавке на Rua das Flores. В его комнате она находит коробку с письмами 1940-х годов: бабушка Изабелла переписывалась с кем-то под именем «Доктор Алмейда», упоминая «очищение крови». На обороте фотографии — адрес полуразрушенной фабрики в районе Браганти. Диалог с соседкой Дона Марлиз: «Твой дед умер не от туберкулеза. Его нашли в колодце с кожей… как пергамент». В подвале фабрики
Рикардо, 17 лет, таскает мешки с коричневым сахаром на заброшенной фабрике в окрестностях Сан-Паулу. Его пальцы липнут от патоки, а ржавые трубы над головой свистят на ветру. По вечерам он прячет украденные куски тростника в сломанный холодильник за лавкой *Dona Maria*, где Луана, его соседка с третьего этажа, стирает форму для футболистов. «Завтра менты проверят склады, — шепчет она, выжимая ткань с запахом пота. — Сожгут твой схрон, как в прошлом году». Рикардо пожимает плечами, доставая из