В порту Гамбурга, под ржавыми контейнерами и запахом мазута, Карл Шульц выслеживает Лизу Беккер. Она прячет рваные кроссовки под плащом, курит дешевые сигареты, смотрит на огни Репербана. «Ты думала, я не найду тебя возле рыбного рынка? — Карл бьет ногой по банке из-под пива. — Берлин тебя испортил, а теперь мое имя тут смеют шептать?» Лиза отводит глаза: «Твой «бизнес» в Шанценштадте — гниль. Я не вернусь». В кармане у нее зажат билет на поезд до Франкфурта, но треснутый экран телефона мигает
Лина, пятнадцати лет, пробирается через завалы разрушенной станции «Александерплац», спотыкаясь о ржавые рельсы. Её рюкзак, перевязанный изолентой, скрипит от банок с тушёнкой, найденных в подвале аптеки на Отто-Браун-штрассе. В кармане — флакон с сиропом от кашля для младшей сестры Эммы, которая пятый день лежит с температурой в бункере под старым кинотеатром. Йонас, её сосед с раздробленными очками, мастерит фильтр для воды из автомобильного аккумулятора и обрывков штор: «Если завтра не
Лиза, студентка-заочница, каждое утро толкается в берлинской подземке с термосом остывшего кофе. За прилавком кафе *Kreuzberg Blend* она ворует сахарные пакетики для соседки-пенсионерки Марты, пока та ковыряется в ее прошлом: «Твой папа звонил опять. Говорит, машину продать хочет — ту самую, с вмятиной от велосипеда». После смены Лиза натыкается на Томаса, парня в рваных кедах, который пятый день рисует граффити на стене автосервиса. «Это не вандализм, — бормочет он, замазывая синей краской