Маю Сагара

Аяко, младший клерк с отсветом недоспавших глаз, каждое утро давилась кофе из треснувшего автомата на шестом этаже офиса в Сибуе. «Эти цифры не сойдутся», — бормотала она, стирая ластиком пятно от рамена на бюджетном отчете. Возвращаясь поздно, споткнулась о мокрую дворнягу у синего почтового ящика на переулке Хигаси. «Эй, красавица, тебе тоже одиноко?» — протянула руку, но клыки впились в ладонь. Проснулась в шершавом теле рыжего шиба-ину, с поводком-шарфом на шее и воем вместо голоса. Такуми,
Такуя, 27-летний офисный работник из Синдзюку, просыпается в темноте, чувствуя запах пластика и пыли. Его голос теперь исходит из крошечного динамика, встроенного в затылок женского манекена в секонд-хенде «Ёнэяма-Store». Через треснутое зеркало раздевалки он видит свою бывшую куртку на вешалке, а в кармане — смятый чек из кофейни «Doutor», где покупал эспрессо вчера вечером. Манекен, управляемый невидимой силой, двигается автономно: поправляет парик, щелкает суставами пальцев. «Эй, кто там?!»
Аяне, Мию и Сидзуку столкнулись в коридоре школы после третьего урока. Аяне, перемазанная в краске с арт-кружка, втиснула в разговор между звонками идею о группе. «Если мы споём про то, как пахнет мокрый асфальт после дождя, — люди поймут», — бросала она, поправляя бандану на растрёпанных волосах. Мию крутила в руках учебник по химии, бормоча о контрольных, но Сидзуку резко выдохнула: «Попробуем. А то в этом городе даже караоке-автоматы сломаны». Первые репетиции начались на крыше, где ветер