Анатол Юсеф

Марк Торренс, тридцатилетний механик из промзоны Чикаго, чинит старый Camaro ’78 в гараже, заваленном автозапчастями и пустыми банками энергетиков. Его друг Лиам Ковальски, в растянутой футболке с логотипом пивной, втирается в помещение, жуя жвачку: «Клуб на 12-й улице ищет новых. Думаешь, твоё плечо выдержит пару раундов?» Марк молча роняет ключ на верстак — шрам над бровью, оставшийся после последнего боя в подпольном ринге, дёргается. «Я завязал», — бурчит он, включая радио, где играет
Знаешь, есть такие места, где время будто застыло — тихие улочки, старые дубы у почты, соседи, которые помнят тебя с пелёнок. Вот в таком захолустье и разыгрался кошмар, от которого до сих пор мурашки. Представь: одно утро, а к закату уже весь городок трясётся, как осиновый лист. Мне почему-то вспомнилось, как в детстве мы бегали тут с фонариками, думая, что самое страшное — это заброшенный сарай за школой. Ан нет. Журналист, главный-то, он ведь тоже здешний. Возвращается, наверное, с блокнотом
На смертном одре Джек попросил своих друзей — Вика, Ленни, Рея и Винса — развеять его прах над морем. Ну, знаешь, как это бывает: человек уходит, а последнее желание — оно такое... особенное. И друзья, конечно, не могли отказать. Сели в машину и поехали туда, где море шумит, где ветер гоняет волны, и где, наверное, сам Джек хотел бы остаться навсегда. Но это путешествие, как оказалось, было не просто поездкой. Оно стало чем-то вроде путешествия в прошлое. Вспомнили всё: и смешное, и грустное, и