Лиам Карвер, 34 года, копается в гараже отца в пригороде Детройта. Находит потёртый конверт за ящиком с ржавыми гвоздями — почерк отца, дата за неделю до его инфаркта: *«Если читаешь это, я уже не смог исправить. Ищи под красной плитой у сарая. Прости»*. Сестра Лиама, Марго, 29 лет, юрист из Бостона, приезжает после трёх пропущенных звонков. «Ты вообще слушаешь, что я говорю? — стучит каблуком по бетонному полу. — Банк заберёт дом через 28 дней». Лиам молча протягивает письмо. На столе рядом —
Лиза Морган, библиотекарь из захолустного Редмонда в штате Мэн, нашла в архивах папку с фотографиями 1987 года: на снимках местный хор школьников стоял перед кирпичной стеной, испещренной дырами, будто кто-то вбил гвозди хаотичным узором. На обратной стороне — фиолетовые пятна, похожие на плесень. В тот же день Маркус Тернер, владелец автосервиса, разбирал двигатель Ford ’89 и увидел, что металл покрыт крошечными отверстиями, будто прожжёнными кислотой. «Ты тоже это видишь? — спросила Лиза,
Лора, директор средней школы в Сиэтле, обнаруживает гормональные таблетки в ящике стола, спрятанные среди отчетов о успеваемости. Она маскирует их в банке от витаминов, чтобы 14-летняя дочь Эмили не заметила. По субботам Лора встречается с Джен, владелицей кофейни «Бинз» в Портленде, и Сарой, художницей-фрилансером из Окленда, которая красит седые корни тушью для ресниц. За чаем с мятой Джен, разводящаяся с мужем-адвокатом, роняет: «Марк требует половину выручки за апрель — будто не помнит, что
О, этот фильм... Помню, как впервые его посмотрел — чуть с дивана не свалился от напряжения! Там такие моменты, что сердце в пятки уходит, а ладони сами собой в кулаки сжимаются. Ну знаешь, когда экран будто огнем дышит, а ты сидишь и думаешь: "Ребята, вы вообще в своем уме?!" Сюжет — просто американские горки без страховки. Только вроде разобрался, кто плохой, а кто хороший, как бац! — и всё переворачивается с ног на голову. И эти диалоги... Честно, некоторые фразы до сих пор в