Эприл Джонс

Джейк, вдовец лет сорока, перевозит коробки в свой двухэтажный дом в Огайо, пока его новая жена Лила, бывшая барменша из Бруклина, пытается убрать её старый гитаристский чехол под лестницу. Его дочь-подросток Эмили, разглядывая татуировку на запястье Лиллы, бросает: «Пап раньше терпеть не мог кофе с пенкой». Лила, переставляя банку с гречкой в шкафу, парирует: «Теперь он добавляет в него кардамон — рецепт моего деда». Младший сын Ной, сидя на полу с игровой приставкой, просит Лиллу помочь с
Лиза Морган, 28 лет, перебирала коробки с маминым хламом в гараже на окраине Бойсе, когда нашла пачку писем 1993 года. Конверты пахли плесенью, адрес — улица Элмвуд, 17, Гранд-Джанкшн. "Ты вообще знала, что она там жила?" — спросила она брата, Нейта, который чинил велосипед на кухне. Он пожал плечами: "Спроси у Джейка. Он же там родился". Джейк, её парень с облезшей татуировкой ястреба на предплечье, в тот вечер задержался в мастерской — менял топливный насос на Ford ’87.
Лейла, пятнадцатилетняя старшеклассница с рюкзаком, заляпанным наклейками инди-групп, находит в заброшенном маяке под Санта-Карлой старую шкатулку. Внутри — перо с гравировкой: *"Светильник во тьме"*. Подруга София, перебирая находку, фыркает: «Ты уверена, что это не хлам из туристического ларька?» Ночью перо вшивается Лейле в ладонь, а на спине проступают крылья, светящиеся как неоновая вывеска. Утром она прячет их под мешковатой кофтой с пятном от капучино — та единственная, что не