Майя Шопа

Филип, парень лет двадцати пяти в засаленной куртке, копался в двигателе «Жука» в гараже на задворках Варшавы. Его соседка Марта, пенсионерка с сиплым голосом, притащила коробку старых книг: «Бери, если пригодится. Мой Болеслав коллекцию собирал, а теперь пыль глотаю». Среди потрепанных обложек Филип нашел дневник 80-х с пометкой «Солидарность» и картой района Воля, где крестиком отмечен заброшенный склад. В тот же вечер, размахивая страницами перед другом-электриком Яцеком, он усмехнулся: «Тут
Вроцлав, 2003 год. Якуб, 27 лет, в рваной кожаной куртке копался в двигателе «полонеза» во дворе дома на улице Свидницкой. Сестра Кася, 19, в масляных джинсах, принесла ему банку «жывеца»: «Опять ремонтируешь вместо завтрака? Папа звонил – говорит, если до субботы не вернёшь кредит за запчасти, машину заберут». В гараже пахло соляркой и вареньем из открытой банки на верстаке. На стене висел календарь с обведённой датой – гонки на замёрзшем озере Слеза в Мазовии, где Якуб проиграл три года
Магда, врач из Варшавы, приезжает в Закопане после смерти тети, оставившей ей старый дом с протекающей крышей и счетом за отопление. На месте выясняется, что половину имущества унаследовал Якуб — владелец соседнего отеля, который планирует снести дом для расширения парковки. "Ты даже гвоздь вбить не умеешь, а уже споришь?" — бросает он, когда Магда отказывается продавать свою долю. Она устраивается в местную клинику, где принимает туристов с переломами после горных лыж, а вечерами
Знакомьтесь с Андреем Бергом — фотографом, у которого сейчас жаркая пора. Выставка должна перевернуть всё с ног на голову, а он буквально рвёт на себе волосы — как удержать планку, когда от тебя ждут очередного взрыва? И тут судьба подкидывает ему Марину — глухонемую актрису, которая в кадре просто огонь. Сначала он думает: «Да это же идеал! Наконец-то живой материал, а не эти надуманные позёры». Но с каждой съёмкой что-то щёлкает... Она замирает перед объективом, будто её подменили, а он, как