Иногда люди совершают глупые (по мнению посторонних) и нелепые поступки, но это не значит, что у них действительно нет причин, чтобы так поступать. И каждый почитатель праздничных фильмов, который намерен посмотреть «Елка на крыше», точно оценит историю самого обычного человека, живущего одной-единственной мечтой. Дейл Лэндис живет в небольшом провинциальном городке всю свою жизнь. Но только последние 15 лет он удивляет всех своих друзей и соседей тем, что на каждое Рождество устанавливает
Битлджус — слегка свихнувшийся от одиночества дух, который предлагает другим привидениям свои услуги и консультации. Молодая пара, погибшая в автокатастрофе, совершает ошибку, обратившись к нему за помощью, чтобы выжить из своего дома вздорных жильцов, въехавших туда после их гибели. Пара, едва освоившаяся в своем новом состоянии призраков, сталкивается с непредсказуемыми последствиями. Битлджус, наконец-то выбравшийся из долгого заточения, решает вволю повеселиться, используя весь свой арсенал
Эмили Картер приезжает в Ривертон, провинциальный городок у озера Гурон, спустя десять лет. Ее отец, Джек, исчез три месяца назад, оставив в гараже полуразобранный пикап и пачку неоплаченных счетов за электричество. Брат Майкл, который теперь управляет их семейным магазином «Картер и сын», встречает ее у входа со словами: «Ты опоздала. Папа не оставил записок». В старом доме Эмили находит в ящике кухонного стола зажигалку с гравировкой «Лодочная станция, 1998» — отец ненавидел воду после гибели
Эмили Торн, 28 лет, фармацевт из Ванкувера, случайно смешала настойку женьшеня с экстрактом горькой дыни в подсобке аптеки «Green Cross». Рядом в кафе «Мокко Блюз» Лайам Картер, бармен с татуировкой якоря на запястье, разливал эспрессо для клиентки в розовом берете. «Ты выглядишь как человек, который разбирается в травах», — бросил он Эмили, заметив ее коробку с сушеными листьями крапивы. К вечеру они варили зелье в медном котле на кухне Лайама, добавив шепотку корицы из жестяной банки его
В мастерской на окраине Эдмонтона 15-летний Джейк в синем комбинезоне с капюшоном чинит сломанную гирлянду, пока его сестра Миа в очках с треснувшей линзой сортирует письма для Санты. «Слушай, тут опять этот почерк — все буквы кривые, как у мистера Финча из булочной», — бормочет она, тыкая пальцем в конверт с наклейкой динозавра. За окном метель засыпает сломанные санки во дворе, а их сосед-пенсионер Грег в рваной шапке топит печь, ворча на цены на дрова. Внезапно загорается экран старого
Эмили Картер, креативный директор из Чикаго, застряла в нью-йоркском кафе из-за снежной бури. В углу, под разбитой кофейной чашкой, она нашла ржавый ключ с гравировкой *"J.M. 1947"*. Бариста-пенсионер, перетирая стаканы, бросил: *"Искали полвека — не ваша удача"*. Ночью ключ вставила в дверь отеля «Эверетт», оказалась в том же здании, но с вывеской *"Рождественский аукцион, 1947"*. В холле столкнулась с Джейкобом Морганом — владельцем антиквариата, который искал
Лена, 27 лет, работает в пекарне на окраине Калгари, неделями копит на билет к сестре в Ванкувер. Утром 23 декабря находит в кармане старого пальто записку от покойной матери: *«Не бойся испечь торт “Шоколадная метель”»*. Забыв купить сахарную пудру, она сталкивается в магазине с Оливером — парнем из соседнего квартала, который тайком подкладывает в корзину пожилой клиентки конверт с деньгами. «Вы уронили», — ворчит Лена, протягивая конверт. Оливер, не глядя, сует его обратно: «Это не её. И не
Эмили и Софи Картер каждое утро в 5:30 выходят из старого кирпичного дома на Пайн-стрит, 12, чтобы до школы откатать три часа на местном катке «Северное сияние». Их мать, Линда, в потёртом синем пуховике кричит: *«Спираль выше, Софи! Ты держишься как мешок с картошкой!»* — пока Эмили незаметно снимает на телефон её провальное сальхо. Дома за завтраком с подгоревшими тостами Софи шипит сестре: *«Покажешь маме это видео — умрёшь. Слышишь?»* — но к вечеру ролик уже гуляет в школьном чате. После
Знаешь, что творилось в Нюрнберге в 1945? Только-только рухнула нацистская Германия — наконец-то эти упыри получили по заслугам. И вот представь: двадцать одному челу из верхушки, тем, кто ещё вчера считал себя хозяевами мира, теперь втюхивают обвинения в таких зверствах, что волосы дыбом. А всё это — начало того самого Нюрнбергского процесса, о котором потом десятилетиями будут спорить. Интересно же: с одной стороны — Роберт Джексон, главный обвинитель. Мужик, который, кажется, даже во сне