Герхард Витман

Лаим, бывший инженер-железнодорожник, копается в старых чертежах своей берлинской квартиры на Шпреевальдерштрассе, когда находит фотографию 1989 года с пометкой *"Ты следующий"* на обороте. На снимке — полуразрушенная станция метро *"Шёнхайзер Тор"*, где его отец погиб при неясных обстоятельствах. Соседка Марта, вдова с кошкой Фридой, случайно упоминает загадочные отключения света в их доме: *"Опять провода гудят, как перед объединением…"* Лаим, перебивая чашкой
В маленьком баварском городке, где каждый знает, чья корова мычит, а чья сосиска воняет, закрутилась история одного мясника. Ну, типа, обычный парень — утром колбасы рубит, вечером пиво пьёт. Только вот в подвале у него не просто сардельки зреют, а целая лаборатория по «улучшению» мясопродуктов. Представь: ты стоишь за прилавком, улыбаешься пенсионеркам, а сам думаешь, как бы не переборщить с «специями», которые клиентов не то что сытят — вмазывают на раз. Соседи шепчутся: то ли он гений, то ли
Марта Шульц, хозяйка захудалого гастхауса в Ротенбурге, каждое утро с пяти замешивала капусту в дубовой кадке. «Сахар кладешь как на дрожжах, Лена!» — бросала она дочери, вытирая руки об передник с выцветшим узором. К четвертому пациенту в реанимации мюнхенской клиники доктор Вайс заметил закономерность: у всех нашли нити странного мицелия в легких, а в карманах — смятые чеки из «Zur Sauerkrautkönigin». Когда полиция опечатала кухню, 17-летний Томас нашел в дымоходе железную коробку с письмами
Слушай, эта семья Нойхоферов — прямо как в каком-то трешевом триллере, только страшнее. Ну вот серьёзно: их словно кто-то на роду написал «погибнуть максимально абсурдно». Отец — удар током, мать, вся в депрессии, ушла в лес и... сама оборвала петлю. А потом бац — сына давит падающий контейнер! Это как вообще?! То ли проклятие, то ли совпадение, но жуть берет. И вот тут появляются Франц с Руди — детектив-частник, который, кажется, вечно не высыпается, и его напарник, похожий на того парня из