Шоун Стивенс

Каждую ночь после пар Хирото вытирал липкую стойку в закусочной дяди на Третьей улице, запах жареного масла въелся в фартук. Его мать, Митико, кашляла за ширмой в подсобке, пряча от сына пустые флаконы лекарств. «Сколько можно?» — рычал дядя, швыряя в него мокрые тряпки, когда Хирото просил аванс. На мосту через осушенный канал Юми, медсестра из муниципалки, делила с ним холодный рис: «Твой отец… он всё ещё платит тем людям?» — спрашивала она, пока её кроссовки болтались над ржавыми перилами.