Тереза Хофова

В старом панельном доме на окраине Братиславы 14-летняя Мария ковыряет вилкой холодную *брындзové халушки*, пока её младший брат Йозеф тычет в потолок указкой, оставшейся от отца-учителя. «Смотри, тут трещина, как карта метро!» — бормочет он. На столе — письмо из больницы: родители застряли в инфекционке после вспышки кори в школе, где работала мать. В холодильнике только банка солёных огурцов и плитка *Horalky*. Мария считает мелочь из жестяной коробки от чая: «3.20 евро. Хватит на хлеб или на
Знаешь, иногда ловишь себя на мысли, что некоторые вещи врезаются в память будто раскалённым железом. Вот как тот момент, когда герои буквально физически ощущают вес тишины вокруг — ты сидишь, и у тебя мурашки по спине бегут от этой гнетущей атмосферы. А ещё эти диалоги! Такое чувство, будто слова виснут в воздухе, как тяжёлые капли перед грозой. Не знаю, может, я слишком впечатлительный, но после этого даже обычный шум города за окном начал казаться… ненастоящим, что ли? Честно, до сих пор не