Лина зажимает сигарету в зубах, пока ковыряет отверткой в двигателе своего Yamaha XS650. Гараж на окраине Стокгольма пахнет бензином и ржавой водой — крыша протекает с прошлой зимы. «Ты опять забыл ключ от бокса?» — бросает она через плечо Эрику, который рычит на мокрый аккумулятор. Тот молчит, зато Майя из угла, обмотанная в шарф цвета выцветшей ежевики, вставляет: «У патруля на Östermalm новый радар. Если не объедем тоннель до пяти, опоздаем к перегрузке в порту». На столе валяются обрывки
Лина, 17 лет, роется в старом чемодане на чердаке дома в Стокгольме. Находит письма 1980-х с пометкой *«Västra skogen, станция 3»* и фото женщины, похожей на ее покойную мать. Ее сводный брат Маркус, 19, в рваной косухе, щелкает жвачку: *«Опять ты в депрессивный квест полезла?»*. Они едут на заброшенную станцию метро — ржавые рельсы, граффити с рунами. В тоннеле натыкаются на Эмили, 22, из Чикаго, которая ищет отца-физика, пропавшего после эксперимента с «кротовыми норами». В кармане у нее
Знакомься с Оливией — студенткой-первачком из полицейской академии, которой вдруг приспичило взять для учебного проекта дело пострашнее. Ну и выбрала же! Жуткая история: еще в 87-м на каком-то шведском острове троица в черном закопала беременную девушку в песок, а потом прилив, этакая сизигия, ее добил. Представляешь? Маленький парнишка, девятилетка, все видел, но кто его тогда слушал? Расследование вел инспектор Том Стилтон — упертый, наверное, как танк, но улик-то — ноль. Дело и застряло в
Представляешь, живешь себе спокойно — двое детей, семья, работа... И тут бац! В один момент всё летит в тартарары: муж сваливает, работу сокращают, а дом и вовсе приходится бросить. Вот так Вера Форс осталась у разбитого корыта, даже не поняла, как. Казалось, жизнь накрылась медным тазом, но, видимо, вселенная решила сжалиться — подкинула ей контракт в какой-то богом забытый Энгельбю. Леса вокруг — хоть кричи «Ау!», связь только с белками да ёжиками. А вот дальше-то самое интересное. Едет она