В Будапеште студентка-биолог Эмилия Ковач, разбирая коробку дедовых старых записей, наткнулась на потёртый дневник с засушенным кленовым листом. "Miért sírnak a fák?" — спросил почерк на венгерском, перевод мелькнул в голове: *Почему плачут деревья?* За окном хрипел трамвай №49, а из соседней квартиры тянуло запахом пережаренного лука. В тот же вечер, проверяя датчики в городском парке, она услышала скрип старого дуба — будто шёпот на грани слуха: "Ők jönnek". Оливер Грин,
Ливия, 16 лет, в круглых очках с царапиной на левой линзе, нашла в школьной библиотеке коробку с кассетами 90-х. На одной — голос девочки, повторяющий: *«Они не ушли, они ждут под лестницей»*. Маркус, ее друг с рыжими волосами до подбородка, раздобыл ключ от заброшенной мельницы на окраине городка. Внутри — стопки писем на венгерском, обугленные фотографии семьи Берталан. Вечером, пока Ливия расшифровывала текст при свете настольной лампы с треснувшим абажуром, в окно стучал ветер, хотя деревья
Представьте, вы — успешный адвокат, у которой всё под контролем: карьера, семья, репутация. А потом бац — одна ночь, глупое решение, и мир трещит по швам. Она попадает в аварию, скрывает правду, и теперь каждый шаг будто ходьба по битому стеклу. Вокруг неё клубятся полицейские, коллеги, даже собственный муж, который, кажется, чует неладное. А ещё этот парень — свидетель, который видел больше, чем нужно. И как тут не сойти с ума? Меня до сих пор колотит, когда вспоминаю, как она врет сыну, делая
В маленьком городке с каменными домами и узкими улочками Джеймс, механик из ржавеющей автомастерской, и Том, учитель младших классов, пытаются скрыть прошлое. После того, как в реке находят тело мальчика с синяками на запястьях, полицейские в резиновых сапогах обходят дома. Мать Сэма, в помятом халате, кричит на пороге: «Он просто пошел за хлебом!» Джеймс, потягивая виски из потрескавшейся рюмки, спрашивает Тома: «Ты слышал про Сэма?» Тот, проверяя замки на двери, бросает: «Не хочу влезать.