Лиам Карвер, 27 лет, курьер с татуировкой змеи на запястье, каждое утро берет двойной эспрессо в забегаловке на углу Бродвея и 112-й. Его напарница, Эрика Морроу, бывшая студентка-философ, расклеивает по Бруклину стикеры с цитатами Камю, пряча в QR-кодах координаты своих розыгрышей. В марте они подменили аудиогид в Музее МЕТ — вместо описания экспонатов посетители слышали монологи о бренности бытия, записанные Эрикой под водку в 3 часа ночи. «Ты уверен, что это не перебор?» — спросил Лиам,
В 1995-м 19-летний Кевин, уроженец Мейконда, Южная Каролина, сидит на кухне с матерью Ширли. Она протирает стол тряпкой, смоченной в уксусе, и говорит: *«Договор на миллионы — это не жизнь. Жизнь — когда ты возвращаешься домой и помнишь, кто ты»*. Он летит в Миннеаполис, подписывает контракт с «Тимбервулвз», но в раздевалке после первого провального матча Рубен Паттерсон швыряет полотенце в стену: *«Ты думал, здесь детские качели? Нас бьют, как щенков!»*. Гарнетт молчит, растирает лёд на
Знаешь, иногда жизнь преподносит такие сюжеты, что голливудским сценаристам и не снилось! Вот, например, Стефон Марбери — парень, который в NBA звездой был, да так, что фанаты на трибунах с ума сходили. А потом — бац! — взял и рванул в Китай, будто решил проверить: а что, если начать всё с нуля там, где тебя даже иероглифы путают? До сих пор поражаюсь: бросить стадионы с многотысячными толпами ради арен в Шанхае или Пекине... Это ведь не просто карьерный поворот, это ж как прыжок в тёмную воду