Лерато, 17 лет, каждое утро прочищала забитый фильтр в пересохшем колодце за полуразрушенным отелем в горах Дракенсберг. Ее старший брат Табо, 23 года, с утра до вечера ковырялся в старой Toyota Hilux, пытаясь починить двигатель — машина нужна была, чтобы возить туристов из ближайшего городка Ледисмит. «Опять вода пахнет железом», — бросила Лерато, вытирая пот со лба платком в синий горошек. В холле отеля, где облупившаяся краска стен скрывала следы пуль 90-х, их мать Нома зашивала порванный
Сиябонга копался в папках с квитанциями за аренду пивной в Соуэто, когда заметил расхождения — три месяца подряд суммы не сходились с цифрами в тетради брата. «Джабзу, ты что, крышуешь кого-то за мой счёт?» — спросил он, швырнув бумаги на стол с потёртой клеёнкой. Брат отмахнулся, потянулся за сигаретой: «Ты же знаешь, тут все платят по-разному. Кто наличкой, кто переводом…». Сиябонга не поверил. Вечером он проследил за Джабзу до гаража за заправкой, где тот передал конверт мужчине в кожаной
Парень только начинал карьеру журналиста — Дэн Элдон, если точнее. Горел идеями: хотел спасти планету, переделать всё к добру. Ну типичный идеалист, знаете таких? Решил, что лучший способ — махнуть в Африку с фотоаппаратом и блокнотом. Мол, Reuters, войны, репортажи — вот где правда жизни! А вышло... не совсем так, как он планировал. Континент будто подменил правила игры. Вместо геройских репортажей — грязь, хаос и вопросы, на которые нет ответов. Там, где он хотел «осветить проблему», Африка