Максимилиан Грилл

В одном из рабочих районов, где фабричные трубы давно перестали дымить, а улицы помнят лучшие времена, живет мужик, которого все зовут просто Бык. Он не из тех, кто разбрасывается словами или улыбками — его стиль больше «пробить стену лбом, чем обойти». Работает на свалке металла, ночами тушит в баре тоску, а еще пытается удержать на плаву младшего брата, который вечно влипает в истории. Местные его побаиваются, но уважают: знают, если Бык дал слово, то сделает, даже если придется лезть в самое
Карл, ветеринар с облупленными ногтями и запахом дезинфектора от старой куртки, каждое утро пробирался через ржавые ворота берлинской скотобойни на Шпреевальдерштрассе. Томас, его напарник с татуировкой быка на предплечье, встретил его у разделочного цеха: «Эти крысы с мэрии хотят закрыть нас к пятнице. Говорят, землю под элитные гаражи продали». Карл молча достал из кармана смятый снимок — черно-белый бык с перебитой ногой, которого он выходил три года назад. «Они его не тронут», — пробормотал