Лиам, бывший журналист с привычкой крутить в руках зажигалку, и Эмили, медсестра с татуировкой колибри на запястье, переезжают в домик её покойной бабушки где-то под Альбукерке. Пока Лиам ковыряется в подвале, заваленном консервами 80-х, он натыкается на коробку с выцветшими открытками. «Эми, посмотри — тут адресант: Клара, 1987. Но почерк… точь-в-точь твой курсив». Эмили, разбирая сервиз с трещинами, бросает через плечо: «У всех в роду писали как куры лапой. Выброси уже». Позже, закидывая
Знаешь, я недавно пересмотрел один фильм — такой, про который потом неделю мыслями возвращаешься. Там, понимаешь, парень едет через полстраны на старой «Волге», а вокруг — бескрайние степи, пыльные дороги, и эта дорога как будто становится отдельным персонажем. То ли метафора жизни, то ли просто красивые кадры, но у меня аж мурашки по спине бежали, когда он останавливался у полузаброшенных деревень. Честно, я сначала думал: «Ну вот, опять медитативное кино про поиск себя». Ан нет! Там столько