Рейнхарда Гейдриха часто называли «Пражским мясником», так как он считался самым жестоким нацистом. Он был одним из инициаторов страшного Холокоста, в результате осуществления которого погибли тысячи евреев, виноватых лишь в том, что они родились не тех странах и не в то время. Этот человек также считался третьим по уровню влияния сразу после Гитлера и его личного помощника Гиммлера, поэтому на Мясника не раз покушались отчаянные представители советской и мировой армии. Но в 1942 году был
В старом пражском кафе у Карлова моста Ян Шимак, 23 года, ковырял вилкой остатки трдельника. Его друг Мирослав, в мятом пиджаке, швырнул на стол фотографию заброшенного завода в Кошице: *«Там лежит чемодан Карела Ворача. Внутри — схемы переправы золота через Дунай в 1986-м»*. Через два дня Ян, пряча под курткой фонарь и болгарку, пробирался через подвал здания, пахнущий мазутом и грибковой плесенью. На разбитой лестнице он наткнулся на Люцию, дочь Ворача, которая вытирала кровь с рассеченной
Эмилия, младшая библиотекарша из Братиславы, каждое утро прокладывала маршрут через Подградские улицы, объезжая ямы на велосипеде с погнутым крылом. В старом здании библиотеки, где пахло пылью и кофе из автомата, она обнаружила в треснувшем переплете книги по истории дневник 1943 года с пометкой «Анна В.» — страницы испещрены схемами туннелей под замком Девин. «Опять забыла купить хлеб?» — бросила мать, когда Эмилия вернулась в панельку на окраине, где окна заклеены детскими рисунками
Ева, орнитолог из пражского института, спорит с Мартином, фотографом-поляризатором, у старого моста в Тршебони: «Ты опять снимаешь чаек вместо чёрного аиста? Карта указывает на болота за мельницей». В рюкзаке у неё — чешские топографические карты 80-х, пахнущие сыростью, и банка с забродившим компотом от тёти Люды. Они ищут гнездо редкого подвида, упомянутого в дневнике деда Евы — лесника, расстрелянного в 45-м. В Сенице, на словацкой границе, к ним присоединяется Янез, бывший шахтёр, теперь
Представьте: Ханне, бабушке под семьдесят, приходится тянуть на себе весь этот семейный хаос — еженедельные ужины, внуки, вечный беспорядок. Муж давно ушёл, а дети, уже взрослые лбы, только и знают, что свои дела обсуждают за её щами. Иногда кажется, будто она тут мебель — все мимо пробегают, даже чашку за собой не уберут. Ну а куда ей деваться? Всё равно тихонько вздохнёт, да пойдет пироги печь... А потом — бац! — история, как в кино. Гуляет с внучком, видит: мужик в реке бьётся, лёд крошится