Лиза Морган, 22 года, каждую субботу дежурит за стойкой кафе *Bean There*, разливая латте с ванильным сиропом для офисных работников. Ее комната в съемной квартире на окраине Лос-Анджелеса завалена афишами концертов рок-группы *Red Static* — особенно теми, где крупным планом лицо вокалиста Джейка Харпера. «Он же гений, — шепчет она коллеге Майку, показывая треснувший экран телефона с записью выступления. — Смотри, он пялится прямо в камеру. Это знак». По вечерам Лиза рыщет в фан-форумах,
Представь, как обычные ребята из глубинки внезапно оказываются в эпицентре безумной азартной игры, где ставки — их жизни. Всё начинается с невинного спора в баре, но быстро перерастает в череду нелепых, опасных испытаний: гонки на ржавых грузовиках по горным серпантинам, драки в подпольных клубах, где пахнет потом и кровью. Они втянулись по уши, даже не поняв, как. А потом — бац! — осознают, что стали пешками в чьей-то больной игре. Мне вот интересно: если бы на их месте был я, хватило бы духа
Знаешь, эти вечные темы — деньги, слава, обман, убийства — они в хип-хопе крутятся как пластинка на повторе. Ну а как иначе? Ты включаешь трек, а там всё: от грязных купюр до выстрелов за углом. Сериал просто берёт эти треки — и вуаля! — оживляет их на экране. Смотришь и думаешь: "О, это же та самая песня, где он про ту самую тусовку за кулисами!" А потом ловишь себя на мысли, что все эти истории про адреналин, предательство и безумие... они же не просто слова. Как будто сам