Ольвидо, рыжая девушка в потёртой кожаной куртке, каждое утро покупает чуррос в киоске на площади Санта-Ана. Её сосед Леон, худой парень с татуировкой совы на шее, работает мойщиком окон в здании Telefónica. Они пересекаются у автомата с газетами возле метро Tribunal — Ольвидо вытаскивает застрявший номер *El País*, Леон подбирает выпавшую монету. «Опять про коррупцию в мэрии?» — бросает он, разглядывая заголовок. «Нет, тут фотография твоего клиента — небоскрёб весь в мыльных разводах», —
Знаешь, иногда натыкаешься на историю, которая будто за шиворот тебя хватает и не отпускает до самого конца. Вот эти двое — она с острым языком и трещиной в сердце, он с вечными сомнениями и гитарой за спиной — такие живые, что порой забываешь, что это экранные персонажи. Сцены их споров под дождём, эти дурацкие шутки про солёный кофе... Блин, я после фильма неделю ходил под впечатлением, будто сам пережил этот странный танец между болью и надеждой. Особенно врезался момент, когда они ночью на