В доках Линьаня Цицзи выгружает мешки с рисом, пряча под тканью клинок с насечкой в виде иероглифа «верность». Рядом Ли Шоу, его старый друг, шепчет: «Цюйтанские лазутчики уже в городе. Говорят, император подписал договор с цзиньцами». На базаре Цицзи натыкается на танцующую гадалку Сяо Лан — та бросает ему под ноги бамбуковые палочки: «Твоя судьба — река, которая меняет русло. Ищи человека с шрамом на левой ладони». Вечером в харчевне «Три сосны» он делит с Шоу миску тушеной баранины,
Чэнь Шань, бывший аптекарь с улицы Юнфу, втирается в доверие к японскому офицеру Кавасаки, подделывая рецепты на морфин. В подсобке его магазина пахнет сушёным ревенем и гвоздикой — там он прячет радиопередатчик под ящиком с пустыми склянками. «Партия женьшеня задерживается на неделю», — бросает он фармацевту Ли Цину, проводя пальцем по пыльному прилавку. Это код: к утру в разобранном патефоне у Сяо Тао, танцовщицы из кабаре «Золотой фазан», появляются сводки о передвижении войск. Её жёлтое