Хуа Цян, повар с облупившимся ножом за поясом, рубил имбирь в тесной кухне ресторана «Золотой дракон» на окраине Гуанчжоу. Владелец Лю Вэнь, щелкая костяшками счетов, потребовал добавить в меню бургеры: «Туристы хотят фотки, а не твою старую юйсянь цзыжу!» Хуа швырнул полотенце в раковину с жирными тарелками — через час он уже ехал в автобусе в деревню Шибай, прижимая к груди коробку с засаленными кулинарными тетрадями отца. Там старик Ли, раздувая угли в печи из красной глины, научил его
В деревне Линьцзян Хуа Мэйлинь, дочь казнённого полководца, прячет под хлопковым халатом шрам на левой руке — след от цепей тюрьмы Цисянь. Она учит девочек стрелять из лука за амбаром, где сушатся стручки перца. "Твой палец дрожит, Сяофэнь. Гнев — плохая тетива", — бросает она, поправляя локоть ученицы. Ночью в чайной "Три сосны" староста Ли, разливая пуэр, шепчет: "Конные разведчики видели знамёна Цзян Жуна у переправы. Через три дня будут здесь". Мэйлинь режет