Уолтер Филлипс, техник из морга на окраине Лос-Анджелеса, каждую ночь зашивает разрезы на трупах, поправляя очки с толстыми линзами. Его пальцы в шрамах от формалина, а в кармане халата — леденцы, чтобы перебить запах дезинфектанта. «Почему у тебя всегда пахнет, будто ты вымылся отбеливателем?» — спрашивает дочь Кейт, заезжая за забытым учебником по анатомии. Он молчит, зная, что в гараже под старым брезентом лежит сумка с пистолетом и фальшивыми медсправками. Заказы приходят через автоответчик
Лайла, 24 года, каждое утро протирает стойку в кафе «Двойной эспрессо» на углу 5-й авеню и Мейн-стрит. Её фартук в коричневых пятнах от вчерашнего капучино, а под ногами ворчит кофемашина, которую так и не починили. В семь вечера она забегает к Маркусу в бар «Ноктюрн» — тот перебирает бутылки с текилой, пока клиенты спорят о бейсбольном матче 1988 года. «Опять миссис Кларк забыла салфетки под столиком», — бросает Лайла, разминая плечи. Маркус, не отрываясь от блендера, парирует: «А у меня вчера
Знаешь, на днях пересмотрел одну жутковатую историю — ту самую, где компания друзей застревает в глухом лесу, а вокруг творится какая-то бесовщина. Боже, как же там атмосферно! Помнишь эти моменты, когда ветки хрустят не с той стороны, а в темноте будто кто-то дышит? У меня мурашки до сих пор бегают. Вот честно — сначала думал: «Ну опять стандартный хоррор с прыжками из темноты». Ан нет! Там эта... как её... гнетущая безысходность, когда герои сами роют себе могилу, а ты сидишь и понимаешь: