Khathu Ramabulana

Соно, 17 лет, втирает гуталин в потрескавшиеся ботинки перед школой. Её отец, Джереми, уже три недели не получает зарплату с рудника «Золотой риф» под Йоханнесбургом. На кухне пахнет пережаренной мамалыгой — мать, Нома, пытается растянуть остатки муки до конца месяца. «Снова забастовка?» — Соно хлопает дверью, обгоняя грузовик с рудой. По дороге видит, как младший брат Тхабо копается в мусоре у киоска с мандази. Продавец Али машет рукой: «Пусть возьмёт. Сегодня бесплатно для тех, у кого глаза
Лебоганг, засучив рукава рубашки, ковыряется в тетради дочери на кухне, где трещит старый радиоприёмник. «Смотри, пап, тут надо делить, а не умножать», — Танди тычет карандашом в задачу, пока за окном грохочет грузовик с арбузами. Он морщит лоб, пытаясь вспомнить школьную программу, но отвлекается на смс от Сизве: «Опять забыл бутсы Табо в багажнике. Привези, а то тренер взбесится». Сизве, тем временем, втирает сыну, что играть в футбол в сандалиях — «тренировка для ловкости», хотя сам знает —
Сиябонга Мхланга, детектив из Соуэто с потрепанным блокнотом в кармане пиджака, нашел труп возле заброшенной фабрики по переработке шин. На запястье мертвеца — татуировка *"Изидимо"* — старое зулусское слово, которое теперь использовала банда контрабандистов. В таверне *"Красный баобаб"*, где пахло жареным мясом и пивом *Утшвалала*, его информатор, Тохо, скривился: *"Ты лезешь туда, где даже полиция боится светить фонариком"*. Сиябонга заметил, как Тохо нервно