Лайла вытирает стойку в «Морском углу», замечает царапины на дереве — не граффити, а симметричные знаки, как на старых рыбацких картах. В углу качается неоновый вывесочный краб, мигающий каждые семь секунд. Джексон тыкает в телефон с треснутым экраном: «Эти символы совпадают с метками на телах из дела 2003-го. Помнишь, старики говорили про «ночных смотрителей»?» За дверью хлопает ветер, вбрасывая запах гниющих водорослей. Лайла снимает фартук, на котором выцвела надпись *Лучший бариста месяца*,
Знаешь, есть одна история, которая до сих пор меня мурашками пробирает. Представь: забегаловка где-то на окраине, запах жареного масла и кофе третьей свежести. А в углу — столик. И за ним… Ну, даже не человек, скорее — тень в пиджаке. Сидит себе, газетку листает, а к нему всё идут. Идут, как на исповедь. Отец с глазами пустыми — ребёнок умирает, женщина, что в зеркало уже боится смотреть, художник, у которого краски в душе высохли… И этот тип — он же как джинн из дешёвой лампы, только вместо