Филип Натаниэль

Зак, рыжий парень в потёртой косухе, находит в кармане странный чип после провала в канализацию возле заброшенного аркадного зала. Лина, его младшая сестра, тыкает в голограмму карты Ранкалы — экран планшета треснул ещё в реальном мире. «Тут три выхода, — бормочет она, — но все забиты рекламой. Придётся брать валюту у ботов». Тай, их друг-хакер, втихаря ковыряет код терминала ножом для масла: «Смотрите, тут бэкдор... или вирус?» На базаре из пиксельных палаток они меняют добытые ключи на
Представь: талантливый хирург, которого все обожают — улыбка как у доброго бога из рекламы зубной пасты, руки, творящие чудеса. Но за белыми стенами операционных творится что-то... не то. Пациенты, которые должны выжить, внезапно умирают. Статистика — просто жуть. А он всё улыбается, словно играет в какую-то извращённую игру, где вместо фишек — человеческие жизни. И самое страшное — все вокруг верят ему, даже когда сомнения грызут изнутри, как крысы. Ты сидишь и думаешь: «Да ладно, не может
Джексон, сержант с облупившейся татуировкой на предплечье, тащит ящик с патронами через пыльный двор базы в провинции Гильменд. Рядом Рейес, санитар-новичок, пытается забинтовать осколочную рану на ноге местного мальчишки, который повторяет: *«Абу… Абу говорил, вы принесёте бомбы»*. В казарме Картер, радист с подсевшим голосом, стучит кулаком по рации: *«Чёрт, опять помехи. Эй, Джек! Намётры говорят, в районе мельницы что-то двигается»*. Вечером, за пайками с тушёнкой, группа спорит о маршруте