В мир волшебной и слегка наивной детской мечты предлагает погрузиться всем желающим удивительный фильм «Чудеса». Его главной героиней стала четырнадцатилетняя девушка, с удовольствием помогающая своему отцу-консерватору на небольшой семейной пасеке. Вместе с ним Джельсамина с охотой и желанием трудится возле многочисленных ульев, где ежедневно нужно добывать на продажу качественный, ароматный и натуральный мед. А еще Джельсамина часто мечтает о том огромном мире, который начинается прямо за
Китаец-эмигрант Вай уже пять лет живёт в Америке со своим бойфрендом Саймоном. Однако Вай боится признаться родителям, что он гомосексуал, и они постоянно присылают ему анкеты брачных агентств, надеясь устроить его личную жизнь. В отчаянии Вай находит выход из сложившейся ситуации: он решает оформить фиктивный брак с Вей-Вей, женщиной, которую собираются депортировать из США. На первый взгляд, план кажется идеальным. Вей-Вей останется в стране, а родители Вая наконец успокоятся, увидев сына
Мира, библиотекарь с потрёртыми очками, находит в архиве городка Гленвуд пожелтевший дневник 1923 года. На страницах — схема тоннелей под корнями баньяна, который стоит на окраине, обвитый ржавой цепью. Она тащит за рукав Джейкоба, местного механика, чьи пальцы всегда в масляных пятнах: "Тут про подземную реку. Говорят, она уводит людей". Он хмыкает, но к полуночи они уже копают у корней, лопаты звякают о каменные плиты с трещинами в форме паутины. В яме пахнет сыростью и старыми
Ли Бай, худощавый юноша с потёртой кистью за ухом, каждый вечер выменивал у уличного торговца свитки на вяленую рыбу. На мосту через мутную речку Цзянхэ он столкнулся с Су Ши — старым учителем, чьи пальцы пахли тушью и имбирём. «Твой четверостишия ломаются, как ветки после дождя, — хрипел Су Ши, разворачивая сырой лист рисовой бумаги. — Где сердцебиение?» На задворках чайной «Алый феникс» Ли Бай подслушал, как чиновник Чжэн Ци требовал у хозяина увеличить налог на чайные листья: «Или твоя дочь
О, этот фильм! Помню, как впервые его посмотрел — до сих пор мурашки. Ты будто проваливаешься в чей-то странный сон, где реальность и фантазия переплетаются так тесно, что дыхание сбивается. Кадры... они такие насыщенные, будто художник мазнул кистью прямо по экрану. А эти переходы между сценами — то резкие, как удар колокола, то плавные, словно шелк струится. Честно, иногда ловил себя на мысли: "Я вообще ещё бодрствую или уже сплю?" Музыка! Вот что врезалось в память. То скрипки