Зайнаб, двадцатитрехлетняя дочь владельца типографии в старом квартале Лахора, каждое утро протирает пыль с коробок краски, пока её отец Халид ругается с поставщиками бумаги по телефону. «Ты опять забыла перекрыть вентили на ночь? — бросает он, не отрываясь от разговора. — Вчера Мунир чуть не отравился парами». За стеной цеха Амир, механик из соседней мастерской, ковыряется в двигателе разбитого школьного автобуса, вытирая ладонью пот с висков. Его младший брат Фарид тайком рисует граффити на
Айша Малик, 27 лет, преподает математику в государственной школе на окраине Лахора. Каждое утро она проезжает на потрепанном автобусе через рынок Икбал-таун, где продавцы кричат: *"Сахиб-джаан, свежие гранаты!"*, а дети толкают тележки с кирпичами. В классе №4 треснула доска, а у половины учеников нет тетрадей — пишут на обрывках газет. Директор Надим-сахиб ворчит: *"Вы снова опоздали. Если родители пожалуются, я не смогу вас защитить"*. Айша молча поправляет платок, зная,
Знаешь, я всё обдумал и решил — ну уж нет, туда мне точно не надо. Даже не уговаривай! Представь только: бесконечные вопросы о личной жизни, советы от тётушек, которые знают лучше меня, что мне делать, и этот вечный гул голосов на фоне... Нет, спасибо, я как вспомню — аж мурашки. Честно, иногда кажется, будто там воздух пропитан не специями, а ожиданиями родни. И все хотят, чтобы ты соответствовал, улыбался, кивал. А я? Я бы, наверное, сбежал в первый же день — искать тихий уголок, где никто не