Перед нами четыре незнакомца. У каждого своя история и своя судьба. Каждый что-то друг от друга скрывает и это сложно понять, объяснить и не так просто узнать. В одно время в одном месте они случайно встретятся первый раз и сразу поймут, что все последующие встречи уже будут для них не случайны. Что может объединять таких разных людей? Ответ прост – желание жить лучше, но не только. Получить желаемое, им сложно, потому что у них есть всё для того чтобы испытать свои силы, но нет главного –
Милош Ковач, плотник с потрескавшимися от лака пальцами, чинит крыльцо своего дома в деревне под Винковцами. Сосед Иво Братич, ветеран, выносит мусор через дорогу, нарочно громко напевая хорватский гимн. «Опять гвозди в нашем забоже?» — бросает Иво, кивая на покосившуюся ограду. Милош молчит, выдергивает ржавый гвоздь из доски, бросает в жестяную банку из-под *Karlovačko*. Вечером в баре *Kod Marka* местные играют в домино, обсуждают ремонт школы. «Сербы тут школу не строили, только церкви», —
Марко, рыжеволосый фотокор с потёртым Nikon D90, натыкается на папку с пометкой *"Обновљено 1993"* в подсобке старой гостиницы «Липа» у вокзала Загреба. Внутри — снимки полуразрушенного здания в Сплите, счет из швейцарского банка и письмо на сербской кириллице. Он звонит Луке, редактору-алкоголику, который в это время чинит карбюратор на «Заставе 101»: *"Не хутай, принеси сюда. Лучше через чёрный ход — у почты два дня назад сгорел мусорный бак, пахнет горелым пластиком"*.
Мария, 23 года, в разгар туристического сезона подрабатывает гидом в Задаре. Ее клиентка-итальянка, Серафина, роняет фото 1943 года с мужчиной в форме у Морского органа. «Твой дед, Иван Ковач, стрелял в него у гавани», — говорит Серафина, протягивая записку на смеси хорватского и итальянского диалектов. Мария проверяет семейный архив в старом сундуке за шторой из рыболовных сетей — среди писем деда находит ключ от склада в Триесте, проржавевший, но с гравировкой «Fabbrica 12». Лука, внук того
В Неаполе, на узкой улочке за рынком ПортоНуово, 19-летняя Эмилия Россетти находит в дедовском сундуке пачку писем 1944 года с печатью «Fasanenstraße, Берлин». Ее брат Лука, работающий в семейной пиццерии «Донна София», смеется: «Опять эти немецкие корни? Лучше помоги с тестом — клиенты ждут». Но вечером, разбирая архив, они натыкаются на фото: их прабабка в платье с павлиньим узором стоит рядом с мужчиной в форме Вермахта. На обороте надпись: «Эрих и Клара. Все ради детей». Через неделю Лука
Марко, инженер судостроительного завода в Сплите, каждое утро проходил мимо ржавых кораблей, застрявших в доке с 90-х. Его соседка Ивана, хирург в городской больнице, однажды за чашкой кофе бросила: «Вчера умер ребёнок. Сломался аппарат ИВЛ — ждали запчасти две недели». Они встречались с Анте, бывшим солдатом, в баре «Златни лук», где тот вечно чистил ножом деревянный стол. «Ты слышал, опять свет вырубили?» — спросил Марко, разглядывая письмо от деда с картой подземных тоннелей под заводом.
Знаешь, как бывает — смотришь на чью-то историю и понимаешь, что всё это уже где-то было? Но тут… Три десятилетия, две деревни бок о бок, а между ними — столько невысказанного, что аж мурашки. Люди будто ходят по тонкому льду прошлого, каждый шаг трещит под тяжестью тайн. И любовь… Она тут не про розы и вздохи. То вспыхнет, как пожар в сухом лесу, то тлеет годами, обжигая изнутри. Порой кажется, герои сами не понимают, где заканчивается ненависть и начинается то, что нельзя назвать вслух. А ты